— Прошел юбилейный концерт, все ли было так, как ожидалось?

— Все нормально быть не может, особенно в нашей стране, вы это прекрасно знаете. Проблемы были со звуком, с организацией, с нехваткой времени на подготовку. Концерт прошел скомканно, и мне это не понравилось. Нам еще предстоит серия юбилейных выступлений, но решить эти проблемы возможности нет, потому что здесь нет культуры проведения концертов. Ситуация такая, что люди получают деньги и при этом не работают, а это самая большая проблема.

— Были отзывы, что вы растете, затрагиваете новые темы, начинаете работать в альтернативном ключе, а публика все еще хочет от вас легкости, подростковой любви, бодрости и не принимает таких песен, как «Рок-н-ролл», например...

— Это нормально, гораздо приятнее слушать жизнерадостные, удобоваримые песни, которые быстро доходят до слушателя. Ничего удивительного в этом не вижу. Просто у меня была возможность опуститься «на дно» и сделать то, что заранее будет непопулярным. Нужно было найти в себе на это силы, время и желание отдать этому часть своей жизни. Я знал, что так будет с рядом песен, что они настолько узки, что практически не нуждаются в исполнении на концертах. Для пластинок они годятся и имеют право на существование, но, понятно, непопулярны среди поклонников. Это был эксперимент, целенаправленная акция.

— Дальше будете экспериментировать?

— Нет, теперь в другом направлении буду экспериментировать, здесь все уже понятно и так.

— Мы видели акустическую программу «Зверей» во МХАТе, слышали интересную, необычную пластинку «Музы». Где еще экспериментировать?

— В авторской электронной музыке.

— Это же подразумевает сидение за компьютером и склеивание различных звуков. Будете уходить от работы с группой?

— Да. Но это будет не диджейство, когда ты сидишь и склеиваешь лупы один за другим, нет. Другая интересная работа с множеством интересных, культовых машин. Будут использоваться нецифровые технологии, аналоговые приборы, начиная от драм-машин, заканчивая различными синтезаторами. Я буду все делать сам, не буду никого привлекать, и можно будет увидеть, как я представляю себе музыку. Не буду запариваться и как-то стилизовать звук, все будет под мое настроение. Есть такая сказка «Каша из топора», она отчасти и про мою новую работу. Буду использовать то, что окажется под руками. Понадобится какой-нибудь инструмент — пойду и куплю его.

— Формат рок-группы изжил себя?

— Нет, это просто отдельная работа, которая подразумевает копание в себе и уход от коллективного творчества к индивидуальному. Группа будет заниматься записью альбома «бэстов». Сами по себе, без моего участия «Звери» будут работать над звуком пластинки, который будет приближен к нашему концертному звучанию. Я присоединюсь только на записи вокала.

— Может, произошел конфликт внутри группы?

— Нам нужно отдельно поработать, потому что мы вместе не один год, записали не один альбом, наша форма сотрудничества приелась и стала неинтересной. Мы знаем, чего ждать друг от друга в совместном творчестве. Мы очень скованно работаем друг с другом, хочу посмотреть, как будем работать по отдельности.

— Новые песни будут вынесены в сольный проект?

— Не знаю, может, там и не песни вообще будут. Может, кто-то другой петь будет. Нужно закрыться и посидеть месяца три... Может, я потом плюну и скажу, что это не для меня и у меня сейчас не то состояние.

— Хотелось бы обобщить ваш 10-летний опыт. Профессиональная аудитория воспринимает группу «Звери» как изначально продюсерский поп-роковый проект. Но в какой-то момент времени вы «освободились» от продюсерского руководства и ушли в самостоятельное плавание. Правильно?

— Со стороны да, изнутри это не совсем так.

— А как? Какую роль в вашем творчестве сыграл продюсер Александр Войтинский?

— Я бы не сказал, что это был продюсерский проект или что это вообще был проект. Хотя любое начинание можно назвать проектом... Изначально это была работа двух людей, к которым какое-то время спустя присоединились еще несколько человек. Все шло естественным образом: я занимался своим делом — писал песни, а Саша своим — ему интересно было снимать видео. Мы выбирали песню, на которую будем снимать видео с тем учетом, чтобы оно еще как-то понравилось людям, было доступно и понятно. На тот момент была мода снимать ерунду, набор ярких планов, никаких идей, одни цветные пятна. Это очень раздражало и раздражает сейчас. Нам хотелось показать обычную человеческую историю, чтобы человек мог улыбнуться, либо, наоборот, испугаться. И мы получали обратную реакцию, такую, которую нам хотелось. С уходом Саши и по прошествии времени стало понятно, что даже если бы он остался, мы бы в конечном итоге стали заниматься чем-то другим. Мы не можем делать одно и то же, нам хочется делать что-то разное, при этом, конечно, внятное и с обратной реакцией. Поэтому Саша ушел в кино окончательно, а я решил углубиться в музыку и сделать несколько экспериментов. В принципе я знал, чем они кончатся. Но так как я этого не делал, а сразу начал с самого сложного, на этот раз я решил скатиться к самому дну, к самому простому. Самое простое, что можно сделать в творчестве, это когда тебе наплевать, что подумают люди, ты делаешь то, что хочешь и считаешь нормальным. Самое сложное — быть доступным и понятным. Я провел эксперименты, понял все, что хотел понять, что не доходило до меня. В будущем, может, мы будем сотрудничать с Сашей, но чуть позже, сейчас нам нужно доделать свои дела.

— Насколько образ, который вы с Войтинским создавали в клипах, совпадает с вашей личностью?

— Совпадает, потому что я не актер и очень важно было в роликах не играть. Потому что, если ты не актер и находишься на съемочной площадке, ты зажимаешься, боишься, пытаешься играть и быть не тем, кто ты есть на самом деле. Это большая ошибка. Нужно быть самим собой, расслабляться. Я практически не играл, мне было комфортно себя чувствовать таким, какой я есть, плюс ко всему это весело, потому что это все равно игра.

— Вы очень чутко относитесь к тому, что происходит вокруг. В субботу на Болотной площади прошел митинг против фальсификаций на выборах, почему на митинге были только Елин с «Рабфаком» и Нойз? Почему альтернативные музыканты не могут или не хотят высказываться?

— Может, они двуличные суки или проститутки продажные?

— Вам эта тема не близка?

— Нет, для «Зверей» она никогда не была близка, мы никогда не выступали, не агитировали ни за одну политическую партию. Не были замечены в этом, в отличие от многих альтернативных групп, которые бьют себя в грудь и говорят, что они — честь и совесть России, но при этом почему-то не выходят на митинги. Не знаю, почему они так делают.